PoliticInside

К концу 1998 г. стало хорошим тоном говорить о «завершении этапа либеральных реформ» — конце либерализма . Был, мол, в России в 1992-1997 гг. либерализм, а теперь он себя исчерпал и наступает период более активного вмешательства государства в экономику. Так говорят и те, кто проклинает этот либерализм («дикий и варварский капитализм свободного рынка»), и те, кто его очень уважает (например, корифей экономической науки Лившиц), и прагматики неопределенной окраски (например, Кириенко).

Что важный этап уничтожения России завершен и начинается новый, с новым оснащением — было очевидно. Можно было бы, конечно, условно назвать предыдущий этап либерализмом, как в свое время назвали Ельцина и Черномырдина демократами, и не вникать в суть. Но если есть хоть немного времени, полезно разобраться.

Чтобы разобраться, надо ответить на вопрос, можно ли считать либеральным (по социально-философским и экономическим взглядам) то политическое течение, которое было у власти после 1990 г. (т.н. «демократы»)? Сразу отставим в сторону вопрос о нашей либеральной интеллигенции, которая млела при виде Сахарова. Ее либерализм уже мало кого интересует и никакого влияния на политику Гайдара и Чубайса он не оказал. А сейчас остатки этого пушечного мяса нашей «демократии» отброшены, как грязная тряпка. Будем говорить о реальных заправилах политики и экономики.

Что такое либерализм в общепринятом понимании? Он определен тремя взаимосвязанными наборами признаков, лежащих в сфере философии, политики и экономики. По ним и пройдем.

В философии дан ответ на вопрос «что есть человек? ». Для либерализма (классика — философы XVII века Гоббс и Локк, сейчас — Поппер) человек — свободный атом, индивидуум с неотчуждаемыми правами. С другими людьми он входит в отношения эквивалентного обмена, так возникает общество. Государство, как «ночной сторож», смотрит лишь за тем, чтобы не было воровства при этом обмене. Поскольку «атом» мал, в своих соударениях на жизненном рынке он не может прозреть истину. Это «народ всегда прав», а для либерализма народа нет, есть граждане. Отсюда — развитая в полной мере Поппером мысль, что общественные изменения могут делаться только малыми шагами, методом проб и ошибок. Это — запрет на крупные социально-инженерные проекты, которые неминуемо ведут к огромным избыточным страданиям людей.

По своей философии ельцинизм (вся его бригада) принципиально и радикально противостоит либерализму. В гораздо большей степени, нежели русский большевизм (философская основа большевизма у нас заменена набором мифов, поэтому доказывать этот тезис сейчас не буду). Не только практика, но даже и риторика ельцинистов показывает, что самого понятия «права личности» для них не существует. Незаметно, но прочно в обиход вошел термин — «правовой беспредел ». Именно то, что он прижился незаметно, говорит о его соответствии реальности. Никогда еще простой человек, не относимый к политическим противникам («просто личность») не был так радикально лишен его естественных и социальных прав и не был так беззащитен против произвола самых разных «сильных».

Очевидно, что советское общество не было либеральным (оно относилось к типу традиционных обществ). Общественный договор, которым оно было скреплено, предполагал не эквивалентный обмен, а множество взаимозависимостей — долг, любовь, служение и т.д. Режим Ельцина разрушил эти связи, но при этом вовсе не произошел сдвиг к либерализму. Напротив, отношения резко сдвинулись от равновесия, от эквивалентности обмена — к угнетению и силе страха.

Об этом говорит динамика распределения доходов. В течение всего этого периода усиливается изъятие ресурсов, уже включая минимально необходимые, у большинства населения меньшинством, которое опирается на политическую власть и криминальную силу (пока что в основном на угрозу насилия). Так, невыплата зарплаты абсолютно несовместима с философией либерализма, поскольку в акте купли-продажи рабочей силы и рабочий, и работодатель выступают как равноправные партнеры-собственники. Невыплата зарплаты — такое же воровство товара, как кража сюртука или сапог. Поскольку воровство есть акт, разрушающий главную скрепляющую общество связь, в период расцвета либерализма в Англии смертной казнью каралась кража в размере более 5 фунтов стерлингов — даже если вором был ребенок.